Депутат Заневского поселения Евгений Перов остро воспринимает события, происходящие на Украине. Там родились его предки, до сих пор живет родня. С близкими на тему спецоперации он старается не говорить, а вот с нами охотно поделился мнением.
Об отношении к русским
– О том, что на Украине нас, мягко сказать, не любят, а молодые люди там все больше обрастают татуировками с фашистской свастикой, я знаю давным-давно. Мои родственники живут там. Когда приезжал к ним, не раз от посторонних слышал: «Москали, москали, мы вас ненавидим». Я отвечал: «А что же вы к нам едете работать, живете в России? Если мы вам так ненавистны, езжайте на свой Запад».
И каждый выказывал злобу на трезвую голову. Это не может не огорчать, ведь мы славянские народы, переплелись корнями, а когда-то были братскими странами.
Сейчас даже кровные ненавидят друг друга, настолько им затуманили разум. Мои близкие живут в Хмельницкой области. Я был там в 2011 году, кто знает, может, это последний раз. Моей маме сейчас 90 лет, она родилась на Украине. Соответственно, в тот год ей исполнилось 81. «Поехали, – говорю, – съездим, хоть родных увидишь. Неизвестно, когда еще придется побывать здесь». Появилось у меня такое предчувствие. Приехали на машине, она повидала своих, навестили могилы наших предков.
С родней и сейчас созваниваемся. Тему СВО стараемся не затрагивать, общаемся о здоровье, природе, погоде.
В Крыму у меня много знакомых. Разговаривал с одним врачом, спрашивал, лучше ли ему после возвращения полуострова в состав РФ или нет. Говорит, когда была Украина, его сократили, он стал собирать травы и готовить полезные сборы. Когда Крым стал наш, приятеля опять вернули в санаторий.
О необходимости СВО
– Спецоперация была крайней мерой. Да, я так считаю, потому что на самом деле на Украине готовились к нападению. Их тщательно натаскивали, и Крым хотели обратно забрать, и Донецк с Донбассом.
О языке, культуре и памяти предков
– Что касается языка, то украинец с россиянами общается на русском с улыбкой. Если диалог происходит в присутствии других местных, то сразу переходит на украинский и с неприязнью отвечает. И это там, где больше всего русскоязычного населения, конечно, так быть не должно.
Нас в школе в месяц по несколько раз возили и в музей Достоевского, в Русский музей, на Дорогу жизни. Нам было в радость, и мы знаем историю страны.
Я знал с детства, что мой родной дядя Иван Филиппович Лаврентьев воевал. Он прошел три войны: Финскую, Великую Отечественную и потом Японскую. Раньше не было открытых архивов, а тут залез в интернет, набрал фамилию, имя, отчество, год рождения. По наградам нашел своего предка. Здесь же прочитал, за что он получил орден Славы: на прямую наводку вытащил орудие, уничтожил бронетранспортер, три машины с немцами, 15 фашистов живой силой. В этом году я с гордостью прошел с его портретом в «Бессмертном полку» и в Кудрово и в Янино-1.
О пленных с «Азовстали»
– Самых разрисованных я бы вообще четвертовал. Тех, кто издевался над нашими солдатами нужно судить самым строгим образом. Остальных, я считаю, надо менять на наших ребят, а то пленным украинским солдатам там трехразовое питание, койка и тому подобное.
О сбежавших за границу звездах
– О том пускать ли на Родину тех, кто уехал во время СВО и таким образом предал Россию, пусть их судьбу решает высшее руководство страны. А за Галкина Алла пусть заступится. Как она будет без своего любимого мальчика-с-пальчика? Макаревич! Так он вообще никогда мне не нравился. Все гавкает и гавкает. Кто его слушает? «Машина времени» уже никому не интересна. Уехали и уехали. России такие граждане не нужны.